Развитие и ценности
Смыслы, ценности и цели
Было бы удобно и просто, если бы нам каким-то образом стало «точно известно» – зачем существует тот или иной народ, каковы цели его существования, какие ценности он должен и может сохранить, и, наконец, измерением каких «смыслов» являются эти ценности. У нас, однако, нет ответов на эти вопросы. Но у нас есть возможность их задавать и пытаться отыскать пути, ведущие к ним.
Взгляд на историю и культуру народа, длящуюся столетиями, являющуюся цельной и непрерывной, позволяет предположить, что народ передает из поколения в поколение какие-то важные «смыслы»18. Мы затрудняемся представить их в виде таблицы или перечня, но на интуитивном уровне ощущаем и на рациональном уровне осознаем факт их существования. Языком религии эта мысль может быть выражена так: «замысел Божий о русском народе существует». Хотя мы его «высший смысл» не знаем.
Приведем несколько формулировок из статьи, посвященной поиску связи между «смыслами и ценностями»: «Смыслы – являются продуктом совместной социокультурной (духовной) деятельности людей, социокультурной (духовной) деятельности народа, нации, цивилизации как единого целого. Смыслы – это наиболее глубокие для данного народа, признаки и основания для его общности и для его выделения как элементарной социальной единицы человечества. Смыслы – сердце народа. Смыслы – суть коллективная мифологическая модель мира данного народа. Один народ отличает от другого смыслы, свойственные каждому из них и уникальные для каждого из народов. Смыслы народов есть то, что объединяет отдельных людей в единый народ. Не язык, не ценности, не архетип, а именно смыслы есть основа различий всех народов»19.
Над этими «смыслами стоит поразмыслить». В сказанном утверждается – на наш взгляд, верно, – что в каждом народе существует «нечто», названное автором «смыслами», являющее собой некую сердцевину, некий системообразующий признак и одновременно источник народа. На наш взгляд, слово «смысл» является шагом в правильном направлении, но, возможно, не окончательно найденной категорией. Категория «смысл» – рациональна. В то время как описываемая «сердцевина» несомненно содержит в себе и иррациональные, метафизические категории, которые обозначать словом «смысл» можно лишь с некоторыми оговорками. Кроме того, использование слова «смысл» в контексте статьи очень напоминает «умножение смыслов» по Оккаму. Близкие по смыслу (тавтологичность угрожающе близка!) понятия, использующиеся в рассуждениях на сходные темы, это «менталитет», «эгрегор», «коллективное бессознательное», «самоидентификация», «историческая память», «традиция», «культурный код» и др. Наконец, коль скоро понятие «смысл» (впрочем, как и приведенные аналоги) не может быть представлено в виде перечня практически осязаемых категорий, могущих быть использованными в социогуманитарных и политических технологиях, его роль – несомненно, очень важная – останется в рамках постижения фундаментальных основ. А для практической работы, возможно, понадобятся его производные.
Второе уточнение касается противопоставления автором «смыслов» и «архетипов»: «Смыслы коренным образом отличаются и от архетипа народа. ...Архетип – чисто психологический феномен, суть – доминирующие в рассматриваемом народе типы и виды реакции на внешние и внутренние раздражители. ...Архетипы суть архаичные образования в том смысле, что их можно проследить вплоть до животных. Архетипы едины для всех народов в том смысле, что это проявление в психике конкретных людей общих начал, проявление индивида как представителя всего человечества. ...В отличие от архетипа система смыслов народа изначально является культурным образованием и имеет к материальной природе или психике лишь опосредованное отношение. Это не врожденное, не архаичное и даже не благоприобретенное, это созданное народом в момент его образования, его собственная ось»20.
Соглашаясь в том, что «архетип – психологический феномен», мы не стали бы сводить все устойчивые психологические феномены к архетипам. Полагаем очевидным существование национально-психологических особенностей и устойчивых, в том числе и подсознательных, психоэмоциональных реакций, являющихся следствием влияния среды и культуры21. На наш взгляд, эти особенности не менее важны, чем «смыслы». Именно эти особенности воспринимаются как его эмоциональные реакции и предпочтения, как «душа народа». Поэтому «сердцевина народа» в каждый момент или период его существования определяется комплексом, состоящим из «смыслов» и «национального психотипа».
Обратимся к размышлению автора о связи введенных им «смыслов» и «ценностей»: «На основе общих смыслов вырабатываются общие ценности для людей, составляющих одни народ, создается культура, характерная для данного народа. Поэтому не могут существовать абстрактные, т.н. общечеловеческие ценности, ценности в отрыве от конкретного народа, конкретной нации, конкретной цивилизации». Нам близок полемический азарт и желание «окоротить» пропагандистов «общечеловеческих ценностей». Но мы, тем не менее, не согласимся признать их несуществующими, хотя и не станем в настоящей статье уделять этой теме внимание. Гораздо существеннее следующие утверждения22.
«Ценности – это критерии оценки реальных и символических действий в жизни. Ценности – критерии приемлемости каких-то институтов, методов, подходов. Ценности – критерии, построенные на основе смыслов с помощью языка. Ценности – критерии явные, обычно осмысленные и в современных нациях часто достаточно строго формализованные».
«Смыслы каждого народа формируют свои собственные ценности, не сводимые к ценностям других народов, даже если они называются похоже. Но существуют ценности, просто не переводимые на смыслы других народов».
«В поле зрения народов попадает только то, о чем они могут осознано рефлектировать. Если какое-либо явление, или ценность, или императив не является предметом рефлексии народа, то оно не является для него ни ценностью, ни моральной установкой. Оно не замечается и соответственно не применяется. Но поскольку и ценности, и мораль народа, строятся на основе его системы смыслов, то и причина взаимной слепоты или непонимания народов кроется именно в несводимости системы смыслов одного народа к системе смыслов другого народа. Соответственно, многое при общении двух народов с достаточно удаленными системами смыслов останется незамеченным, или они будут сосредотачивать свое внимание на несущественных мелочах».
«Вторичность ценностей по отношению к смыслам ведет к невозможности привития чужих ценностей на почву старых смыслов, иначе на почву существующего народа».
«Ценности изменяются как с течением времени, так и со сменой обстоятельств. Ценности локализованы во времени и конкретны в нем. Ценности имеют непрерывную историческую наследственность... Сегодняшние ценности суть результат длительного эволюционного процесса, часто проходящего под мощным внешним влиянием, которое у каждого народа было свое».
С большей частью этих утверждений мы согласимся. Уточнений требует, пожалуй, следующее: «В поле зрения народов попадает только то, о чем они могут, осознано рефлектировать». Утверждение было бы более точным, если бы говорилось не о «поле зрения», а о «рациональном поле зрения». Потому что как у индивида, так и у социума имеются иррациональные, подсознательные, неосознаваемые ощущения, устойчивые эмоции и определяемые ими поведенческие и ценностные ориентации. Соответственно, высказывание о «системе смыслов как единственном базисе ценностей и морали» не обладает полнотой. Необходимо также указать, что любое сравнение «систем смыслов» разных народов носит умозрительный характер. Практически осязаемым и актуальным является сопоставление и противоборство систем ценностей, в том числе, и моральных – возможно, и происходящих от «систем смыслов», – но не самих «смыслов», не поддающихся анализу и сравнению. Несмотря на сделанные замечания, попытки автора отыскать «носителя корневой сути» народа следует признать своевременными и плодотворными.
Поскольку, как мы отмечали, практическая работа со «смыслами» (или аналогичными «корневыми сущностями») затруднена, в то время как их производные23 – ценности – поддаются рациональному осмыслению, измерению, воздействию и т.д., мы предлагаем в качестве практического базиса «корневого ядра» народа рассматривать его «ценностное ядро».
Возвращаясь к теме развития, скажем, что подход к выработке критериев развития и прогресса, учитывающий динамику «ценностного ядра», степень его упругости и пределы прочности, нам представляется перспективным и продуктивным.
18 Остроменский М.П. Смыслы, язык и ценности народа. // Война и мир. Аналитика. 09.03.10. http://www.warandpeace.ru/ru/analysis/view/45057/
19 Остроменский М.П., ibid., http://www.warandpeace.ru/ru/analysis/view/45057/
20 Там же, http://www.warandpeace.ru/ru/analysis/view/45057/
21 Крысько В.Г. Этническая психология. 4-е изд. – М.: Академия, 2008. – 320 с.
22 Остроменский М.П., ibid., http://www.warandpeace.ru/ru/analysis/view/45057/
23 Вопрос о первичности и вторичности «смыслов» и ценностей остается дискуссионным.