Елена Образцова

20 января 2015 года

Она ворвалась в жизнь всей страны как долгожданный вдох всеобщего счастья!

Всегда существует нечто сложное и трудноулавливаемое, что делает население – народом, страну – государством. Поскольку вопрос об этом «нечто» не праздный, а весьма важный для этих самых народа и государства, им занимаются политики и ученые. Они выявляют роль языка и культуры, роль экономики и самого географического пространства, в котором пребывают страна и народ. Сам народ ощущает свою целостность, а, порой даже и единство, не столько на уровне рациональном: в виде карт, таблиц и сведений об устройстве государства и его истории, сколько на уровне эмоциональном.

«Наш Пушкин» –  и этого достаточно для формирования огромной силы взаимосвязей между людьми в нескольких поколениях. «Наши» – Глинка, Чайковский и Свиридов, «наши» – Толстой, Достоевский и Шолохов, «наши» – Шишкин, Серов и Кустодиев… Созданное ими и десятками неназванных гениев русской культуры продолжает соединять нас в единый народ, в сообщество людей эмоционально близких друг другу.

Особая драгоценность, которую люди научились сохранять совсем недавно – чуть более столетия – это человеческий голос, пение. Нет звуков, обладающих такой же магией и глубиной проникновения, как голос. С тех пор, как стало возможным записывать звуки, в этот важнейший и таинственный процесс формирования народа включились и голоса прошлого.  Шаляпин наполняет нас печалью, радостью и гордостью уже второе столетие и мы становимся близки и дороги друг другу, потому что есть общий «наш Шаляпин».

«Наша Образцова» удерживает на себе гигантскую ношу всенародной любви, поклонения, восхищения. Никому до нее не удавалось нести свою миссию с такой легкостью и грацией, оставаться всегда величественной и простой, недосягаемой и доступной, трагичной и шутовской,  страстной и противоречивой – как противоречива сама жизнь! Елена Образцова показала и нам самим, и всему миру, и многим будущим поколениям – какова русская женщина в своей космической полноте и стихийности, в своей мощи и в своей славе. Фамилия «Образцова» стала воистину говорящей.

В шестидесятые годы  ее творчество вспыхнуло событием в музыкальной среде, а в последующие десятилетия Елена Образцова вошла уже в сердца миллионов. Ее голос и ее внешность проникали в душу и оставались там навсегда. Да, ее босоногая Кармен, вихрем ворвалась на сцены мира, но не потому лишь, что была красива, обаятельна и хорошо пела. Рассказанная двумя французами история из жизни испанцев и испанок вдруг наполнилась такой русской страстью, таким самосожжением во имя любви, какого до Образцовой не было. «Я люблю Хозе до последнего вздоха! И вчера я поняла, какая я жестокая. Я мучаю его. Но такой у меня характер, и я ничего не могу с собой поделать... А как я ждала Хозе во втором акте! Когда пришел Эскамильо, он был мне неприятен. Я ждала Хозе. И вот его песня, я чуть с ума не сошла от счастья. Бросилась к нему на шею… Когда офицер ударил Хозе по лицу, тот зашелся от бешенства. Я стояла рядом, хотела погладить его, но я и боялась его. Он мог бы меня ударить, и тогда я бы убила его навахой… А потом было наваждение, я искала его повсюду. И чтобы не сойти с ума, стала возлюбленной Эскамильо… И когда наваха вошла в меня, мне стало больно. Я простила Хозе все. Мне хотелось жить и жить с ним, чистым, несчастным челове­ком, которого я вознесла и уничтожила. Я его любила, умирая». Это фрагмент из дневника Образцовой, ее работа над ролью. И хотя сейчас, прощаясь с великой певицей большинство изданий пишет о «прощании с лучшей Кармен мира»,  не эта формулировка  отвечает моему ощущению того, чем нас одарила Елена Васильевна. Несомненно, Кармен – ее выдающаяся роль, но «лучшая в мире» – неприменимая к миру музыки формулировка. Это не спортивные состязания. Время от времени коммерция, существующая в оперной сфере, придумывает разные «бренды», провозглашая то «лучшую Чио-Чио Сан», то «лучшую Кармен». А в мире подлинных ценностей не бывает ни «лучшего в мире вальса», ни «лучшей в мире Кармен». Елена Образцова была и навеки останется неповторимой во всех своих ролях. Сама Образцова говорила, что «из женских образов я очень люблю Марфу из “Хованщины”. После исполнения этой роли я всегда говорила, что будто побывала на исповеди в церкви. Марфа оставалась чистой, несмотря на то, что была в политике. Это история очень религиозной женщины, провидицы, вещуньи, которая любила и страдала. Меня всегда потрясало мощное сочетание сил, что были в ней. Когда я отдавала все эмоции на сцене, душа моя очищалась, и я с улыбкой шла домой.»

***

Эпизод из моих воспоминаний.  27 января 2012 года, Санкт-Петербург, «День блокадника». Я сижу рядом с Еленой Васильевной в первом ряду в зале Таврического дворца. Идет торжественный вечер-концерт в связи с вручением премии «Древо жизни». Елена Васильевна среди лауреатов, я присутствую со стороны Фонда «Древо жизни». Показывают кадры хроники блокадного Ленинграда, звучит траурная музыка. Елена Васильевна расчувствовалась, сжимает мою руку и спрашивает: «Сережа, у тебя платок есть? Я свой что-то найти не могу». Я подаю носовой платок, Елена Васильевна всплакнула… А после выступления – в тот вечер она исполнила арию Далилы и  «Аве Мария» Каччини-Вавилова – Елена Васильевна вернула платок со словами: «Теперь у тебя есть платок, пропитанный слезами Образцовой». Засмеялась и добавила: «Можешь сохранить». Каюсь: не сберег.

…А как она умела радоваться жизни! Счастлив тот, кому довелось провести хотя бы один вечер в компании с Еленой Васильевной, послушать ее рассказы из жизни, ее шутки, ее анекдоты. Застолье могло продолжаться долго, эпизод следовал за эпизодом, взрывы хохота шли один за другим, ощущение праздника нарастало до бесконечности! Рядом с ней время  не останавливалось: оно исчезало, вместо времени наступало счастье, охватывало блаженство. Елена Васильевна обладала высшей властью над всем и над всеми. Жизнь тех, кто ее знал и тех, кто не был с ней знаком, жизнь страны, народа, мира, Вселенной – все изменялось в лучшую сторону, все наполнялось гармонией, которую она источала. Она сделала мир лучше. И продолжает эту свою миссию: слушайте и смотрите ее записи, читайте и слушайте воспоминания о ней. Добро, которое она нам оставила на земле – не иссякнет никогда.

***

Мировая слава, высшие формы международного признания – это заслуженно и приятно, но то, что сделала Образцова для своего народа – это важно, это формирование наших ценностей. Когда вы размышляете сами или читаете чьи-то философствования на темы «что есть Россия?», «Россия – это Европа или Азия?» – вспомните Елену Образцову. Образцова – это Россия во всей ее сложности, противоречивости, полноте и совершенстве. «Нам внятно все» – сказал А.Блок  о России. Елена Образцова – это Кармен, Амнерис, Шарлотта, Азучена, Далила. Но она же и Марфа,  Фрося, Любаша, Женя Комелькова, это и великий цикл Георгия Свиридова «Десять песен на стихи Александра Блока». Вот фрагмент записи совместной работы композитора и певицы над песней  «Не мани меня ты, воля» (из книги Р.Шейко. Елена Образцова. М., Искусство, 1984).

Свиридов тихо запел:

– “Не мани меня ты, во-о-о-ля”. Пауза. Как будто стоит человек на косогоре и видит оттуда всю Россию… “Не зови в поля!”

Образцова стала ему подпевать.

– Вот! – поощрил ее Свиридов. – Теперь вы нашли верную архитектонику фразы, структуру, а дальше вы уже насытите ее своей душой.

Образцова поет:

– “Пировать нам вместе, что ли, матушка-земля? Кудри ветром растрепала ты издалека, но меня благословляла белая рука…”.

Свиридов:

– Фортиссимо! Ветер жизни все растрепал… А дальше вы можете спеть грандиозно: “Но меня благословляла белая рука…” Чтобы была видна рука с неба!»

Образцова:

– “Я крестом касался персти, целовал твой прах…”.

Свиридов:

– Во-от! Покаянно! – И, не выдержав, подхватил: “Нам не жить с тобою вместе в радостных полях!».

Она поет:

– “И пойду путем-дорогой, тягостным путем – жить с моей душой убогой нищим бедняком”.

– Эту фразу – “жить с моей душой убогой нищим бедняком” – не надо петь жалобно. Трагические слова не терпят натуралистической музыки. …Чтобы была настоящая правда, это нужно спеть строго, даже сурово.

***

Это не просто работа над концертной программой. Это работа над Россий, это  воспроизводство и развитие страны и народа.

Я пишу эти слова накануне девятого дня после ухода певицы. Христиане веруют – а Елена Васильевна была православной – что на девятый день душа предстает перед Господом, чтобы быть ей судимой за дела земные. Пошли, Господи, рабе Божией Елене, райского блаженства и Царствия Небесного!