Сергей Белкин: «Выбирать следует не экономическую модель, а модель жизнеустройства»

Интервью Сергея Белкина «Вестнику ФАП и ЦНСР», №2, 2010 год

Что важнее, материальная или духовная обеспеченность человека? Как в определении стратегических ориентиров развития общества учитывать духовно-нравственные аспекты? Об этом мы беседуем с Сергеем Николаевичем Белкиным, который в соавторстве с членом правления ФАП Михаилом Юрьевичем Байдаковым опубликовал недавно исследование «Многоликий кризис. О явных причинах, тайных пружинах и истинной природе кризиса». Третья часть их труда посвящена «неэкономическим последствиям экономических реформ».   

Сергей Николаевич, из ваших статей можно сделать вывод, что миром движет стремление к преумножению собственных богатств.

- Да, несомненно это так, причем не просто стремление к обогащению, а его крайняя форма – эгоистическая алчность. В этом я усматриваю основную  природу кризиса и главный порок сложившейся парадигмы существования.

То есть экономика сейчас первична, а политика вторична? Про духовную сферу, я вообще не говорю.

– Не упоминая автора, повторю общеизвестное высказывание: «политика есть концентрированное выражение экономики». К сожалению, это так. Страны и народы, точнее, их политические лидеры, определяя судьбу страны, модель ее развития и существования,  выбирают те или иные экономические модели. Это трагический недостаток существующей политической методологии.

Выбирать следует не экономическую модель, а модель жизнеустройства. Жизнеустройство – широкое понятие, включающее в себя, наряду с экономической моделью, весь комплекс духовной жизни общества, его нравственные, культурные  коды.

Если бы  удалось выработать методологию выбора модели жизнеустройства, тогда политика стала бы концентрированным выражением избранной модели жизнеустройства.

Превалирование материальных ценностей над духовными было свойственно всем эпохам?  

– Нет. Во-первых, сама экономика прежде, скажем, во времена Адама Смита и довольно долго после, была социальной философией, рассматривавшей весьма широкий спектр проблем бытия человека. И в этом смысле выбор экономической модели был ближе к выбору модели жизнеустройства, что, однако, не оказалось достаточным для построения приемлемых моделей общества. Сейчас то, что понимают под экономикой – есть сумма приемов, навыков, методов и пр., максимально эффективного приумножения капиталов.

Был ранее и сейчас кое-где есть другой перекос: отказ от исключительной роли экономики во имя неких идеологических и религиозных принципов. Нужна, разумеется, гармония сочетания экономических и духовно-нравственных приоритетов.

Попытки изменить сложившуюся экономическую модель приводят исключительно к диктатуре. Мечты о справедливом распределении доходов так и останутся мечтами или есть иные пути организации бизнеса?

– Я бы не был столь категоричен. В истории человечества и отдельных стран и народов осуществлялось множество изменений экономических моделей. Наиболее известный способ их описания – так называемый формационный подход – рассматривает переходы от рабовладения к феодализму, от феодализма – к капитализму и т.д. Есть и иные способы описания происходящих изменений, например, в виде смены т.н. циклов Кондратьева, или волн Тоффлера, использующих в качестве специфических параметров технологические скачки. Так или иначе, но смены экономических моделей происходят. Иногда эти изменения сопровождались революциями, войнами, возникновением диктаторских режимов, иногда нет.

Ваша постановка вопроса характерна для нас, россиян, переживающих очередной период отрицания собственной истории. В этом состоянии мы склонны абсолютизировать негативные стороны жизни, следуя упрощенным пропагандистским схемам. Такой подход плох, прежде всего, тем, что мы, тем самым, отказываемся от собственного опыта, от знаний, оплаченных кровью, жизнями и страданиями миллионов людей. Советский опыт создания и внедрения новой экономической модели, новой модели жизнеустройства несет в себе грандиозный, ни с чем не сравнимый корпус знаний, умений, различных результатов – как отрицательных, так и положительных. Пока, к сожалению, пропагандистский страх людей, делающих политику, мешает трезво и расчетливо воспользоваться имеющимся опытом и ресурсами. Низведение всей нашей истории ХХ века к мороку репрессий и массового человеконенавистничества – лживо и нерачительно. Мечта о справедливом обществе стоит многих попыток, даже если несколько раз кряду нужный результат не достигается. Надо продолжать искать, придумывать, экспериментировать, строить новые модели. Только нужны не модели бизнеса, а модели жизнеустройства, что гораздо важнее и сложнее.

В этой связи, на чем должна строиться государственная политика? На максимизации доходов населения или на чем-то еще?

– Государственная политика должна строиться на осознании стратегической цели и смысла собственного существования. Сегодня возможность такого осознания отсутствует, потому что нет соответствующей технологии, нет того, условно говоря, органа, который был бы способен мыслить подобными категориями, был бы, говоря языком социальных философов, стратегическим субъектом. В философии эта проблема известна как бессубъектность общества в целом или его отдельных частей. Осознание  стратегической цели и смысла существования государства делает экономические модели и технологии соподчиненными высшим целям, и тогда такие инструменты, как максимизация прибыли, занимают свое логичное, почетное и эффективное место в инструментальном парке общества, а не в сокровищнице его сакральных ценностей.

Часто руководители нашего государства описывая цели своей деятельности, говорят о необходимости обеспечения комфортного существования наших сограждан. Часто говорят о «материальной обеспеченности». А можно ли говорить о «духовной обеспеченности человека»?

– Мне кажется, Вы этим вопросом сформулировали что-то очень важное, что нуждается в серьезных размышлениях и развитии. В качестве первой попытки, я бы пошел «от противного». Нельзя считать «духовно обеспеченным» человека, которому недоступно наслаждение  сокровищами мировой культуры: литературой, музыкой, живописью и пр. Нельзя считать «духовно обеспеченным» человека, у которого не возникает вопрос о Боге, о смысле жизни, о нравственности, о сострадании, о помощи другим, о счастье и счастливом обществе. Нельзя считать духовно обеспеченным того, кто не способен наслаждаться красотой окружающего мира, природой, ее звуками и запахами, переменой погоды, времен года, дня и ночи. Духовно обделен и тот, кто пренебрегает заботой о природе, ее экологическом равновесии, кто не думает об исчерпаемости ее ресурсов. Думаю, над содержанием понятия «духовная обеспеченность» стоит подумать еще.

Вы в своих статьях употребляете термин «удовлетворенность жизнью» - это как-то связано с «духовной обеспеченностью»?

– Пожалуй, нет... Духовная обеспеченность – это одновременно и некий ресурс и мера, а также технология  его потребления. Удовлетворенность жизнью это субъективная самооценка состояния опрашиваемых граждан, это измеряемый социологический параметр. Вопросы обычно подобны следующим: «В какой степени вы удовлетворены жизнью:  очень удовлетворен, достаточно удовлетворен, не очень удовлетворен, совсем не  удовлетворен?» и т.п.  Существует много различных методик и опросников, по которым определяется «индекс удовлетворенности жизнью», составляется мировая карта удовлетворенности жизнью[1].  Для справки: из 180 стран, в которых проводится весьма обстоятельный мониторинг Эндрю Уайта, первые места обычно занимают Швейцария, Дания, в третьем десятке – США, в пятом – Великобритания... Россия оказывается в конце списка и относится к самым несчастливым странам, хуже нас себя чувствуют жители Украины, Молдавии, Зимбабве и Бурунди.

В своей статье вы пишите: «подлинная свобода – это свобода от собственного эгоизма». Было бы логично услышать эту фразу из уст священника, а не специалиста по экономике. Много ли экономистов придерживаются в своей деятельности этого принципа?

– В своей личной жизни, возможно, и многие... А вот в экономической практике нашей страны, в той «главной линии», которую мы обычно слышим от экономистов, влияющих на выработку стратегии государства, выступающих в СМИ – такая позиция если и упоминается, то как неразборчивое бормотание, которое должно свидетельствовать о причастности «к моральным нормам вообще». Большинство экономистов уверено – их так учили и продолжают учить – что основная, экономически значимая мотивация у большинства людей – это стремление к обогащению. Но есть, разумеется, и другие экономисты, осознающие всеобщую взаимосвязь людей, предметов, явлений и пр.

Что можно сделать, чтобы увеличить их число?

– Надо образовывать всех, а экономистам поручать решение экономических, а не общесоциальных, жизнеустроительных задач. В ходе развития экономики произошел отрыв экономики от социальной философии, сформировались узкие специалисты, способные решать сложнейшие задачи экономического управления и планирования, накопившие громадный багаж знаний и методов. Это ценнейшие специалисты, но произошла и вторая вещь: политики стали полагаться преимущественно на мнение именно этих специалистов, причем  в тех вопросах, в которых политики обязаны были разбираться сами, быть социальными философами, то есть уметь отличать добро от зла  в самых обобщенных и изощренных формах и ситуациях.  Экономисты стали определять политический выбор, в результате Президент страны хочет вдвое увеличить ВВП  и на этом ставит точку, полагая, что это и есть достойная социальная цель, в то время как социальная цель – увеличить вдвое (втрое, вчетверо и т.д.) количество людей удовлетворенных жизнью.

Цитирую ваши слова: «мы должны осознать, что единственная возможность дальнейшей жизни и развития – двигаться от эгоизма к альтруизму, от индивидуализма к коллективизму». В чем это должно выражаться? В том, что собственник предприятия будет по собственной инициативе следить за тем, чтобы уровень его доходов не отличался на несколько порядков от уровня доходов его сотрудников?

– Разумеется, атмосферу справедливости можно и нужно создавать на каждом предприятии. И здесь не разница в доходах является определяющим фактором, а соблюдение принципов справедливости: распределения материальных благ, оказания взаимного уважения и поддержки, морального поощрения и признания заслуг, наличия развитой системы мотиваций и т.д.  Любой работник, член коллектива может чувствовать себя комфортно, быть удовлетворенным, даже если его зарплата раз в сто меньше чем у директора, если он воспринимает созданную атмосферу как  справедливую. Есть и другие аспекты проблемы. Общество, осознавшее спасительность движения от эгоизма к альтруизму, должно эту идею внедрять в сознание людей, вводить в педагогическую практику.

Из ваших слов явствует, что духовно-нравственный уровень общества должен быть не менее важным показателем, чем уровень ВВП. Но ВВП это счетная величина, весьма конкретная. А как рассчитывать уровень духовности и нравственности?

– Важнейший вопрос! Потому что эффективно управлять можно тем, что можно измерить. Современная социология научилась измерять уровень удовлетворенности жизнью, уровень счастья. Аналогично должна быть разработана методика измерения и духовности и нравственности. При этом наряду с субъективными самооценками могут и должны фигурировать объективные показатели, в том числе и статистические. Какие именно – следует определить социологам. Ясно, что среди параметров, подлежащих учету, будут и уровень образованности населения, его  общей культуры, уровень и качественный спектр преступности, степень вовлеченности населения в духовную жизнь и деятельность и многое иное.

Если бы вы были президентом России, какие 10 шагов вы предприняли бы в первую очередь?

– Признаюсь, что когда я встречаюсь с кем-либо предложенными точными алгоритмами действий «по выводу страны из кризиса» и т.п., я отношусь к этому, как минимум, со скепсисом. Потому что задача определения стратегических целей для страны не вполне решена в теоретическом, ни, тем более, в практическом плане, и пока не вполне ясно, как ее решать. Что уж говорить о «конкретных шагах» по достижению этих целей. Поэтому, вместо «шагов» я бы обозначил некоторый горизонт концептуальных приоритетов.

Быть может, главной задачей является осмысление траектории и направления трансформации нашей цивилизации. Вопрос в следующем: продолжится ли движение «в направлении прогресса», понимаемого в рамках концепции модерна, или же впереди нас ждет иная форма бытия, называемая некоторыми аналитиками «новым средневековьем»?

Независимо от ответа на этот вопрос, стратегической целью высшего руководства страны должен быть поиск и разработка методологии определения стратегических целей развития страны.  Сегодня такой методологии нет.

С этим связана необходимость изучения своей страны, с целью понимания ментальной структуры народа, генезиса и динамики ценностей, этических систем, жизненных целей.

Одной из важнейших задач, стоящих перед исследованием нашего общества является анализ общественного раскола (на «либералов» и «консерваторов», «левых» и «правых» и т.п.), его глубинных причин, зон консенсуса, факторов влияния. Раскол общества следует учитывать как фундаментальный фактор при выборе экономической стратегии государства.

Если говорить об экономике в концептуальном смысле,  следует вновь приблизить ее к социальной философии, расширить ее категориальный базис, введя в него проблему этики. Этика экономики состоит в том, чтобы предвидеть неэкономические последствия применения тех или иных  экономических стратегий.

А вот какие конкретные шаги для решения этих задач надо сделать и сколько, я пока не знаю. Будь я президентом, создал бы для этого сетевую структуру из независимых экспертных групп, а также некий синтезирующий интеллектуальный стратегический центр.

[1] См.: White, A. (2007). A Global Projection of Subjective Well-being: A Challenge To Positive Psychology?  Psychtalk 56, 17-20: <http://en.wikipedia.org/wiki/Satisfaction_with_Life_Index>.