Сергей Белкин: «Год не был трудным»

Интервью Сергея Белкина журналу «Банки и деловой мир», №12, 2015 год, стр.48-49

БДМ: Сергей Николаевич, вслед каждому году как-то принято говорить, что «он был трудным». Что же в таком случае сказать о кризисном 2015-м, когда экономика падала, а банковский сектор неудержимо худел?

А я вовсе не считаю, что уходящий год был трудным. Сказать так, значит полагать, что предшествующий год (или годы) были легче, а для этого нет оснований. Год был самым обычным, заурядным годом из жизни дегенерата. Дегенератом (то есть буквально — вырожденцем) я называю сложившуюся в стране финансово-экономическую систему. Что касается банковского сектора, то он не может быть лучше, чем система в целом, и прожил очередной год полуинвалида-полупаразита. Своей здоровой половиной он, как мог, исполнял расчётно-кассовые и прочие технические функции, а половиной нездоровой — продолжал тормозить развитие, обслуживать ворьё, выводить награбленное за рубеж, демонстрировать презрение к людям и нормам морали, выпячивать наворованное богатство… В общем, всё, как обычно… Год не был трудным.

БДМ: Неожиданный вывод, хотя с вашей логикой особо не поспоришь. Ну, тогда, может быть, выделите среди событий этого года главный минус и самый большой плюс?

События бывают двух видов: произошедшие и не произошедшие, но весьма желательные, ожидаемые. Среди последних, то есть так и не произошедших событий, и есть самое негативное: не произошла смена экономической политики в стране, не сформулированы новые приоритеты, цели и пути их достижения. Позитивным я бы назвал то, что в необходимости смены курса уверены, кажется, все, кроме тех немногих, кто может это сделать. То есть «понимание растёт» — это ли не радость?!

БДМ: Считается, что виною экономическим проблемам уходящего года — падение спроса на всё и вся. И что с этим делать? Равно как и с инфляцией, которая, несмотря на все заклинания, никак не сдаётся…

Если водопровод у вас в доме основан исключительно на сборе дождевой воды, а дождя всё нет и нет, то либо переезжайте в зону дождливого климата, либо соорудите нормальный водопровод, способный обеспечить ваши потребности и берущий воду из надёжного источника с достаточным дебитом. И не называйте отсутствие в кране воды падением спроса на неё: нет у народа денег — так и говорите. И слову «инвестиции» верните позитивный смысл, перестаньте вслед за видными членами правительства и их советниками называть инвестициями исключительно покупку ценных бумаг со спекулятивными целями. Вспомните, что инвестиции, способствующие развитию экономики и общества, — это вложения в реальный сектор, в создание производств, инфраструктуры и т.п. А тогда придётся спросить: можно ли называть «банковской» услугу по предоставлению кредита, стоимость которого превышает рентабельность практически всех секторов экономики? А ответ на него давно дал Людвиг Эрхард: «Инфляция — не закон развития, а дело рук дураков, управляющих государством». Но с тех давних времён всё стало гораздо хуже: эрхардовы герои повзрослели и теперь вообще не имеют никаких иных целей, кроме борьбы с инфляцией, они её «таргетируют». Так что ей, инфляции, никак от них не отвертеться: расчёсывают, вот она и набухает. Перестали бы расковыривать, быть может, припухлость и спала бы…

БДМ: Не самый утешительный диагноз… Как он, по вашим наблюдениям, сказывается на общем настроении?

Настроение в стране характеризуется глубоким расколом, проходящим сразу по всем линиям: идеологическим, религиозным, ценностным, этическим… И в этом сообществе мятущихся, ругающихся, ненавидящих, ищущих, отчаявшихся, уходящих в себя или уезжающих в другие страны, — в нём нет доминанты. Можно увидеть все тенденции, все чаяния и все стремления.

БДМ: Строить прогнозы — всегда дело неблагодарное. Тем более в наше зыбкое время. Рискнёте предположить хотя бы общий вектор: например, примут ли «наверху» те решения, которые способны сдвинуть экономику на другие рельсы? И чего вообще вы ждёте от будущего года?

Вероятность того, что решения будут приняты и доведены до субъектов экономики, равна 100%. Окажутся ли они «нужными», не будут знать ни те, кто их примет, ни субъекты (являющиеся на самом деле объектами). И знать не будут не по лености мысли или недостатку ума, а по отсутствию не только цели (движение к которой можно сформулировать как последовательность задач), но и пусть слабо прописанного, хотя бы интуитивно ощущаемого образа будущего. А от наступающего года я ничего не жду. Я просто буду рад его приходу, и ничто не изменит безмятежного счастья, в котором пребываю давно. С тех пор как освоил «искусство жить», о чём написал целую книгу.