Над кризисом слезами обольюсь
20 ноября 2008 года
О том, что финансовый кризис наступит, нас предупреждали давно. Михаил Хазин со товарищи, например, уже лет десять ни о чем ином и не говорят. Причем вывели они его, этот кризис, как говорится, «на кончике пера». Как только постигли структуру американской экономики, так им и стало ясно: никому не уйти от жуткой расплаты. И вот она пришла… В последний год говорящих о кризисе стало много. Остались, однако, и истовые приверженцы веры в то, что кризиса нет, не будет и не может быть. Но, как только Главные Начальники употребили слова «мировой финансовый кризис», даже академик Ясин – человек вообще-то в вере твердый – пошатнулся и, похоже, близок к признанию, что некоторые шероховатости в мировой финансовой системе имеются.
Кризиса ждали в точном соответствии с пьесой Эжена Ионеско «В ожидании Годо»: все об этом неведомом Годо говорят, все верят в его появление на сцене, а его все нет и нет. В пьесе он так и не появился. В отличие от МФК – мирового финансового кризиса – который, вошел-таки во все страны, и во все дома.
В чем суть кризиса обычные люди, то есть, примерно 141 миллион граждан нашей страны, пока толком понять не могут. Про адронный коллайдер, вроде бы, все стало уже почти понятно, а про кризис – никак. То, что цены на все у нас в стране только растут – так это не кризис вовсе. Росли цены раньше, растут нынче, будут расти впредь… А чтобы нам рост цен не приелся, не превратился в однообразное, монотонное течение событий, нам подбрасывают похожую на рост цен штуку: инфляция называется. И как только мы решаем, что «инфляция» – это псевдоним роста цен, нам, со вздохом уставшего учителя из специнтерната, говорят: да нет же, инфляция и рост цен разные вещи. И становится как-то спокойнее: все-таки люди «ТАМ» знают что-то, чего я не знаю, и знать мне не следует. Главные Начальники с инфляцией борются не щадя живота моего уже не первое десятилетие. Но враг, видать, силен: пока одолеть его никак не могут.
Теперь вот кризис… Недавно, помнится, тоже был кризис, о котором целыми днями по телевизору говорили: «кризис ликвидности». Теперь про него уже редко вспоминают. То ли прошел уже, то ли не в моде. Я, кстати сказать, узнал, что эти слова – «кризис ликвидности» – означают. И вам скажу: это в точности то же самое, что и «нет денег». Но так простецки говорить по телевизору нельзя: «не формат» называется. Да и вопросы сразу возникнут ненужные: у кого нет денег, почему нет денег и, – самое страшное: куда они подевались? А так скажешь народу, «кризис ликвидности», он и дождется преспокойно очередной серии каких-нибудь «Вурдалаков в погонах».
Но МФК, по всему видать, круче нашего провинциального «кризиса ликвидности». Потому что о нем говорят много и повсеместно. И даже совещание вот только что провели. Двадцать Главных Начальников собирались в Вашингтоне именно по этому поводу. И о чем же они там договорились? Ни о чем не договорились. Я не знаю – была ли вообще попытка что-либо обсудить. Судя по опубликованному совместному документу не нашлось вообще никакого предмета для какой-либо договоренности, кроме традиционного «see you later!» . Это напоминает старую дзенскую притчу о двух великих просветленных мастерах, встречи которых друг с другом ждали с нетерпением многие десятилетия: ученики с трудом могли себе представить масштабы мудрости, которую мудрецы проявят при встрече! А когда встреча произошла, мудрецы посидели, поглядели друг на друга и молча разошлись. На вопросы учеников – почему же не состоялась великая беседа, от которой все так много ждали, один из мудрецов ответил: «Я – все знаю, и он тоже все знает. О чем же нам разговаривать?»
А еще они там говорили о «новой архитектуре мировой финансовой системы». Красиво, однако… На самом деле нынешняя «архитектура мировой финансовой системы» не сложнее архитектуры телеграфного столба: есть доллар, мировая резервная валюта. И всё! Причем она является таковой просто по факту. Нет никаких международных соглашений или еще чего-нибудь подобного в отношении доллара. Он «сам себя назначил». Вот и вся «архитектура». Все остальное – следствия. Все остальное не «архитектура», а карточный домик, сложенный, к тому же, шулерами.
А что же я, наивный провинциал, ожидал услышать? Я ожидал, в сущности, простую вещь: начальники договорятся о какой угодно «архитектуре», о каких угодно правилах игры, но запишут это на какой-нибудь бумажке и поставят подписи. И – все! И тогда у человечества появится легитимная, законная мировая валюта. Хорошая или плохая – жизнь покажет. Однако, вводя ее на вышеупомянутой бумажке-договоре, подписанты будут вынуждены определить ей меру. И не так уж важно – что это будет за мера: золото, ракушки, количество волос на голове у среднего китайца, единица условного топлива или корзина основных валют с учетом паритета покупательной способности. Лучше, конечно, последнее, но главное не в этом, а в самом факте легитимации мировой валюты. Но для этого надо хотя бы осознать факт отсутствия таковой. А пока мы совершенно добровольно используем в качестве мировой резервной валюты то, «что есть», как тот кобель, который совершенно добровольно ест горчицу, которую хозяин-садист шлепнул ему в промежность.
Пока мои ожидания увидеть проект «новой архитектуры мировой финансовой системы» не оправдались и я, старый пес, затариваюсь на зиму своей горчицей и зеленой «капустой». А по телеку говорили… Сколько раз в день по телеку бывают новости? Точно не знаю, но если сложить по всем каналам, раз двадцать, не меньше. И каждый раз, выполняя свой журналистский долг, наши мужественные телевизионные юноши и девушки сообщают о положении дел «на рынке».
Рынок… Его ждали, и в него верили, как во второе пришествие Христа или в первое Мешиаха. Ради него страну разрушили, промышленность разрушили, поля обратно в целину превратили, финансовую систему уничтожили, лишили народ веры не только в завтрашний день, но и во вчерашний. Зато теперь он – рынок – у нас есть. Даже справку соответствующую где-то за океаном выправили: «Признать Россию страной с рыночной экономикой». И нам про рынок теперь регулярно и вальяжно рассказывают: «…азиатские биржи позеленели…», «…российские фондовые индексы растут, даже несмотря на то, что рейтинговое агентство Standard & Poor's ухудшило прогноз по кредитному рейтингу...», «…негативная динамика бумаг ГМК «Норникель» была заметна не только на российских площадках, но и в динамике АДР в Лондоне и Нью-Йорке…», «…вчера на рынки из ЦБ поступила ликвидность…», «…макростатистика спровоцировала рост котировок трежериз…», «…на этом фоне бумаги второго эшелона держались несколько увереннее...». Доу-Джонс, НАСДАК, Никкей, ФТСЕ, Стандарт-энд-Пурс»…
«Па-па, с-кем-ты-сей-час-раз-го-ва-ри-вал?»
С кем и о чем они разговаривают? Это раньше любой ребенок знал из мира сказок слова «курочка Ряба», «Иванушка-дурачок», «Колобок», «Дюймовочка» и прочие точно так же материально ничем не обеспеченные сущности. Но в них была душа, доброта, любовь и дружба. Новые времена внедрили в наши головы и головки наших деток иные сущности, например, «индексы биржевой активности». Об их изменениях мне и вам сообщают ежечасно. Если вы биржевой игрок, то за индексами, коль скоро это ваш хлеб насущный, вы следите сами и не по телевизору. Если вы, как и я, не работаете биржевым трейдером или даже вообще не имеете никаких ценных бумаг, которые продавались бы и покупались на мировых биржах, то зачем нам про это каждый час сообщают?
Да вот хоть прямо сейчас: «…котировки голубых фишек упали». Поскольку мы с вами не первый год учимся рыночной экономике, мы давным-давно знаем, что «голубые фишки» – это не только самые дорогие жетоны в казино, но и акции самых наиважнейших компаний, таких как Газпром или Ростелеком, например. Мы наивно думаем, что, чем лучше дела у этих компаний, тем дороже их акции. Это было бы понятно и хоть как-то соответствовало бы здравому смыслу. Но вот почему их дела так резко изменяются не то что каждый день, но даже каждую минуту, понять невозможно… Тем не менее, это именно так, если принять на веру, что «цена голубых фишек» хоть как-то связана с состоянием дел в компании. На самом же деле это вещи не связаны никак или связаны очень слабо. На бирже ценных бумаг продают вовсе не акции. Там продают разного вида обещания: фьючерсы, форварды, опционы, свопы. Ну, например, я всем желающим обещаю купить 1000 долларов по цене 27 рублей за доллар в период с 1 по 10 января 2009 года. Это, стало быть, «валютный фьючерс». Это мое обещание – в виде договора на бумаге или в ином виде, может кто-то у меня купить, а потом еще кому-то продать и т.д. А зачем, спросите вы? А вот зачем. Если кто-то считает, что в первой декаде января доллар будет стоить не 27, как в моем обязательстве, а всего лишь 24 доллара, то будет выгодно купить 1000 долларов за 24000 рублей и продать их мне за 27000, то есть заработать 3000 рублей. Но если доллар окажется равен 30 рублям, то будет потеряно 3000 рублей.
Какое все это имеет отношение к «производству молока, мяса и масла на душу населения в стране»? Никакого. Это все внутренняя жизнь биржевых спекулянтов, это их победы и поражения, их прибыли и убытки. И все эти обещания и обязательства называются «производные финансовые инструменты» или деривативы, все сделки с которыми никак не связаны напрямую с куплей-продажей материальных или финансовых активов. И знание наше об экономике страны, а, следовательно, о нашем ближайшем будущем, не соответствует действительности.
Зачем же мне об этом говорят с такой настойчивостью, но не говорят о вещах более важных: из чего и как сложилась структура цены на батон хлеба, на литр бензина, сколько произвели тракторов, где и какие у нас рынки сбыта и т.д. Ведь реальная, касающаяся каждого экономическая жизнь состоит в том, что квартплата возросла, хлеб подорожал, пенсия маленькая, зарплаты не хватает, вор не наказан… Реалии в том, что большинство людей никогда (!) не купят себе жилья и единственный документ, дающий молодому человеку право на собственную квартиру это справка о смерти его родителей. Справедливости ради, скажем, что, реальная экономическая жизнь страны не исчерпывается одним негативом и свидетельствами о тяготах жизни гражданского общества. Есть и положительные примеры, их немало и по телевизору, и в жизни, и на обложке журнала «Форбс».
Я, кажется, догадываюсь зачем нас перекармливают всей это информацией о биржевых индексах: а чтобы мы по-прежнему ничего не понимали, но верили, что кто-то в этом деле разбирается и заботится обо всех нас. Это можно, если хочется, назвать созданием гнесеологических корней управляемости.
Экономическое камлание продолжается уже второе десятилетие. На арену по очереди выходят самые разные персонажи – рыжие и лысые, высокие и маленькие, худые и толстые, с собачками и без оных… И на всех одна реприза. Точнее две. Первая: «сначала будет ненадолго хуже, а уж потом совсем хорошо». И вторая (произносится с подушкой, привязанной к животу): «все будет хорошо!»
«Нам не страшен серый волк, потому что у нас есть подушка безопасности». «Чем дороже мы продаем нашу нефть, тем больше на рынке денег и тем выше инфляция. И бензин дороже» – это реприза из первого отделения. Во втором отделении новая: «Падение цен на нефть привело к росту инфляционных ожиданий и бегству капитала из страны». Пат: «девальвация будет», Паташон: «девальвации не будет». Рыжий клоун: «Тихая гавань», Белый клоун: «Мы часть мировой экономики».
Ей богу, хороший совет кто-то кому-то давал: «молчи, – за умного сойдешь».
Что же мы с этого имеем в остатке? В остатке мы имеем неверное массовое представление о происходящем в экономике и финансах. Видимо, не имеется верных представлений о происходящем и в той профессиональной среде, чьи суждения становятся доступными нам и Главным Начальникам (Возможно, существуют некие замкнутые провидческие группы, «вещи в себе», в которых «знают все», но они не в счет). Мы имеем бесплодные толковища «мудрецов», не способных принимать ответственных решений. Мы имеем слабо управляемую или вовсе неуправляемую ситуацию.
А это и есть те самые «социальные и гносеологические корни», каковые прорастают верованиями и суевериями. Например, верой в существование тайного мирового правительства. О, как было бы хорошо его иметь, ибо «плохая стратегия лучше отсутствия стратегии (Михаил Ботвинник). Кто не верит в существование мирового правительства – верит «в демократию» – как в тотемный символ, кто не верит и в это – верит в какие-нибудь источники всего плохого: чертей, евреев, мусульман, американцев…
Я не против верований и веры. Я против того, чтобы не различать, во что можно или нужно верить, а что следует знать.
В экономике надо исходит не из верований («учение Милтона всесильно, потому что о нем говорил Гайдар), а из измеряемых причинно-следственных связей. Даже если эти связи носят опосредованный, нелинейный или статистический характер. Если Правительство говорит о «национальном проекте», то должен существовать собственно проект, то есть четко, в конкретных измеряемых величинах сформулированный результат и технология его достижения. А не простая или сложная раздача денег. Не надо, однако, думать, что Жирик, раздающий перед телекамерами десятирублевки старушкам не знает, на какой результат он рассчитывает. Знает и достигает его. Но «национальные проекты» не имеют права рассчитывать на то же самое – на голоса из «гражданского общества». Ежели есть какие-то другие результаты – не стесняйтесь, господа! Расскажите о них, о том, как они были достигнуты, что получилось, что не получилось. Расскажите – что вы имели в виду, произнося слова «доступное жилье»? Без этого объяснения в народе зреет непонимание смысла обыденных выражений. И если шестнадцать лет применения одного и того же метода борьбы с инфляцией ничего не дали, кроме роста инфляции, пора что-то делать… Так и хочется адресовать Главным Начальникам вопрос, который задал мне один одесский официант, когда я попросил вторую порцию пельменей: «Вам мало, или понравилось?»
