Развитие России и мировая финансово-экономическая система
Альманах «Развитие и экономика», №1, сентябрь 2011, , в соавторстве с М. Байдаковым
Стратегия дальнейшего бытия России, о существовании которой можно говорить лишь предположительно, формируется в условиях неопределенности критериев и непрозрачности механизма выбора политико-экономических моделей. Решения, принимаемые высшим политическим руководством, особенно те, которые касаются выбора модели, в силу исключительной значимости последствий являются судьбоносными, даже если они таковыми не осознаются и не объявляются. При этом любая избранная модель обязана реализовываться во внешних условиях, динамика и направление изменений которых определяются внешними по отношению к России факторами, интересами и целями. Частью внешней среды и внешних условий является мировая финансово-экономическая система. Стратегия развития России может быть успешной только при правильном и всестороннем учете внутренних и внешних факторов и их изменений.
Правящая элита применяет, как правило, ту политико-экономическую модель, которая отвечает ее близлежащим целям, уровню понимания тактики дальнейшего существования и реальным возможностям, которые бывают ограничены непрямолинейным образом. При этом возникают очевидные и неочевидные противоречия между тем, каким путем и куда страна движется, и тем, куда и как ей следовало бы двигаться, если бы во главу угла можно было поставить весь комплекс смыслов существования страны и народа. Очевидные противоречия – это несовпадение целей элиты и большинства населения. Неочевидные – это подмена целей развития страны и народа, целями динамики избранной политико-экономической модели. Подмена может быть осознанной или неосознанной.
Несовпадение первого рода элита пытается разрешить путем воздействия на «большинство населения» через убеждение или навязывание ему тех представлений о благе, которые выгодны элите. Это может принимать разные формы: от идеологического или религиозного тоталитаризма до демократических по форме, но тоталитарных по содержанию технологий преобразования общественного сознания, например, под лозунгом «модернизации сознания». Несовпадение целей элиты и общества – старая болезнь, достаточно хорошо распознаваемая, но не слишком легко поддающаяся лечению: то доктора нет, то лекарство неверно подобрано.
Известную максиму «мы не знаем страны,
в которой живем» следует дополнить:
«мы не знаем, зачем эта страна существует».
Не следует отождествлять экономическое развитие и развитие страны. Экономическое развитие – это стремление к достижению неких финансово-экономических показателей в рамках избранной модели. Развитие страны, включая в себя и экономическую жизнь, означает еще и надлежащее движение в пространстве духовных ценностей и смыслов, соответствие своему предназначению, осознаваемому во всей исторической полноте и целостности. Что является развитием России, а что нет – еще предстоит осознать и сформулировать. Эта работа не проделана, и в этом состоит основная слабость фундамента нашего существования. Известную максиму «мы не знаем страны, в которой живем» следует дополнить: «мы не знаем, зачем эта страна существует».
США и Европа, осознавая исчерпанность своей старой, но длительное время приносившей успех модели существования, пытаются перестроить весь мир, не поступаясь при этом своими стратегическими ценностями и целями. Китай не отказывается от собственной модели, приспосабливая ее к меняющейся реальности, но при этом не поступился стратегическими ценностями и целями: сегодня Китай выигрывает.
Россия отказалась от участия в мировом конкурентном процессе создания и реализации моделей развития. Отбросив все собственные достижения, знания, навыки, добытые ценой огромных жертв, усилий и затрат, Россия пытается использовать чужую старую модель, способную лишь некоторое время обеспечивать существование элиты, но не способную обеспечить развитие страны и народа. Подводя итог двадцатилетних попыток реализовать чужую модель, следует признать: Россия проиграла.
Всякая модель развития, частью которой являются модели экономические, покоится на системе смыслов и ценностей, ради и во имя которых она рождается на свет. Беря в качестве образца чужую модель, надо непременно взять и чужие смыслы и ценности. Мало того: надо от своих ценностей отказаться. Но и этого недостаточно. Сменить ценностный базис может отдельный человек, хоть это и болезненная, чреватая непредсказуемыми последствиями процедура. Народ, нация, страна взять и поменять свое ценностное ядро в короткие сроки не могут. Даже если к этому прилагаются целенаправленные усилия. Единственный способ – полное превращение одного народа в другой: со сменой языка, культуры и, что самое главное, – памяти о своем прошлом. При этом трансформированный, ассимилированный народ мало лишить собственной памяти, – ему надо «вшить» чью-то историю, которую он воспримет как свою.
Россия обладает уникальным опытом целенаправленного изменения ценностного базиса в период строительства социализма и коммунизма. Опыт показал, что относительный успех возможен лишь там, где «новые» ценности весьма близки или полностью совпадают с базисными, когда новыми являются лишь терминология и рациональное обоснование ценности, а не сама ценность. К таким ценностным категориям можно отнести, например, справедливость, солидарность, свободу и ряд других, сохраняемых в русском народном ценностном ядре на протяжении столетий1. Но в тех случаях, когда пытались вместо традиционно понимаемой справедливости и ее критериев навязать принципы, например, «революционной целесообразности», называя их тем же словом «справедливость», в тонкой живой ткани народного мироощущения возникала зона воспаленного неприятия подобной подмены, приведшая в конце концов к отторжению предложенных принципов. Похожие процессы происходят сейчас с ценностями демократии и свободы.
Опыт модификации, трансформации общественного сознания в СССР и в современной России еще недостаточно изучен, однако ясно, что он позволяет явственнее и точнее определить контуры и содержание базовых ценностей, присущих народам нашей страны. Если этими результатами и знаниями вновь пренебречь, исходом может стать или отторжение предложенных трансформаций, или гибель народа в той или иной форме.
Взаимодействие России с другими системами ценностей и присущими им моделями развития осуществляется как в пространстве идей, так и в пространстве материальных отношений.
1 Протоиерей В. Чаплин. Вечные ценности – основа российской идентичности. // Материалы XIX Рождественских чтений. М.: 28 января 2011 г.,http://www.pravmir.ru
Россия, бывшая в ХХ веке несомненным новатором в мире идей, ныне утратила свои позиции, продолжая оставаться в плену ангажированных обоснований текущей политики и критики предшественников. Мир, однако, продолжает ждать от России интеллектуального прорыва именно в сфере новых моделей развития, социогуманитарных технологий.
В материальном мире царят экономические и военные отношения, осуществляемые через различные институты, главным из которых является мировая финансово-экономическая система, частью которой является и российская финансово-экономическая подсистема.
Анализируя мировую финансовую систему (МФС), следует правильно себя позиционировать по отношению к ней и внутри нее. Россия существует внутри МФС, в управлении которой она не участвует, да и заметного влияния на нее оказать не может. До гибели СССР в мире было две самостоятельных финансовых системы, находящихся в режиме взаимодействия и взаимовлияния. Россия не смогла, да и не пыталась, сохранить свою финансовую субъектность и международный баланс финансовых систем. Сегодня финансовая система России является заурядным придатком МФС, и она способна обслуживать лишь экономику и политику сырьевого источника. Механизм формирования валютного курса рубля вкупе с последовательной политикой выравнивания цен на энергоносители и остальные экспортные товары, а также общая деградация промышленного и сельскохозяйственного производства лишают Россию всякой возможности влиять на МФС. Тот способ, каким сегодня Россия является пользователем МФС, не способствует развитию страны.
Китай находится в ином положении как в силу другой структуры экономики и экспорта, так и в силу более независимой политики установления обменного курса. Китай тоже находится внутри МФС и тоже ею не управляет, но он может – в силу масштабов финансово-экономической деятельности и степени взаимозависимости экономик Китая и США – влиять на ситуацию.
США – единственный субъект мировой финансовой системы. Только США в полной мере могут управлять происходящими в МФС процессами. И они делают это, исходя, разумеется, из собственных стратегических целей, базирующихся на своей системе ценностей. МФС является лишь частью комплекса жизнеобеспечения США, точнее – западной, или англо-саксонской модели развития. Этот комплекс состоит из системы базовых ценностей, политической системы, военной системы, финансовой системы, системы международных союзов и т.д. Вырывать из этого контекста МФС и рассматривать ее «саму по себе» в надежде понять ее поглубже и спрогнозировать ее возможную динамику – непродуктивно.
Принято говорить о проблемах МФС, указывая на непомерное количество эмитированных ФРС долларов, о грандиозном внешнем долге США, в очередной раз упершимся в установленный ими же «предел заимствования». Среди отягчающих положение МФС факторов называют структурный перекос экономики США и захлебнувшийся механизм разгона потребительского спроса через кредитование. Все эти факторы, несомненно, имеют место и, безусловно, давят на МФС, стремясь вывести ее из состояния динамического равновесия. И если бы МФС не являлась подсистемой огромной и разветвленной суперсистемы прочих факторов и систем, включая военно-политическую и ценностную, она давно бы рухнула, даже несмотря на то, что печатный станок остается в ее безраздельном и бесконтрольном владении. Однако «суперсистема-США» остается пока достаточно устойчивой, обеспечивая устойчивость всем составляющим ее системам, включая МФС. Отказ от золотого наполнения доллара, произведенный в 1978 году, не формальность, а глубинная замена золотого стандарта системой виртуальных ценностей, верификация которых осуществляется в форме появления авианосца, истребителя или ракеты США. МФС без военно-политической мощи США не существует.
Рассматривая факторы мировой финансовой динамики, важно не забывать, что для 93% всех денег мира, вращающихся на рынке ценных бумаг и их производных, единственным фактором является норма прибыли. Говорить о других факторах – это значит говорить о 7% денег. Однако об этой малюсенькой части денег говорить стоит, потому что именно на эти деньги живет весь мир, именно они вращаются в реальной экономике. В отношении этих денег определяющими факторами движения являются сначала идеологические, потом – политические, в последнюю очередь – экономические. Идеологические факторы – самые мощные и самые долгоживущие. Это религиозные, цивилизационные, ценностные системы. Их влияние длительно и очень мало изменяется на протяжении жизни нескольких поколений. Политики, в силу ограниченности их горизонта планирования, не учитывают эти факторы или учитывают не в должной мере. Формируя политические цели и вовлекая в их достижение свои страны и народы, они ориентируются на близлежащие экономические и финансовые задачи, упуская из виду последствия для фундаментальной системы ценностей.
Рассматривая работу самой МФС, любят говорить о том, что огромный рынок деривативов, который давит на общую денежную массу, есть некий сбой работы системы, произошедший в результате недосмотра за алчностью игроков. Полагаем, что пресловутый финансовый пузырь накачивался осознанно, с пониманием последствий и степени устойчивости системы, которая сегодня выдерживает уже имеющееся давление и уже надутый пузырь. Денежное обращение не прекратилось, доллары остаются общепризнанным средством платежа, альтернативы доллару и на горизонте не видно. Тактически и стратегически правильнее осознавать, что МФС находится «на марше» по переустройству мира и «установлению мирового господства», ежели говорить в таких терминах. Те, кто ей реально управляют, оценивают и отслеживают предел ее устойчивости. Возможно, они ошибаются, но для разговора на эту тему надо иметь на столе какие-либо комплексные оценки устойчивости системы в целом. А их нет. Следует говорить не о том, что МФС испытывает трудности, а о том, что МФС, наряду с другими инструментами США, их создает.
2 Статья написана в июне 2011 г.
Западная модель в своей ценностной сути – это христианство с ампутированной совестью. Это христианство, адаптированное для оправдания алчности. Для этого надо мораль – в какой бы форме она ни фиксировалась – поставить ниже права или вообще вывести в другое поле, скажем, за пределы светских ценностей: сделать мораль частью только религиозной, церковной жизни. Отказ от приоритета морали обеспечивает определенные преимущества: можно нажиться за счет разорения другого, можно украсть, если не стыдно, можно убить, если не совестно и т.д. Можно вообще построить внеморальную систему ценностей и критериев и существовать, исходя из нее. Ярким проявлением такого подхода является экономоцентризм, кратко выраженный в формуле «все имеет свою цену, причем цена всегда может быть исчислена в денежном эквиваленте». Тогда кража, конечно, грех – но об этом поговорим на исповеди, а пока подсчитаем прибыль... Поскольку полностью изъять из человека совесть невозможно, приходится сознание приспосабливать к этому сосуществованию: возникает то, что можно назвать экономофренией. Экономофрения – это раскол сознания на две сферы: духовную и материальную. Существуют они обе, но связи между ними нет – или она очень слаба. Экономофрения в политике – это стремление к экономическим целям без должного учета неэкономических последствий. Отдельной формой является финансофрения – сведение всех параметров, описывающих не только экономику, но и жизнь в целом, – к финансовым показателям. Уровень материального потребления и производства следует измерять в натуральных показателях – особенно в условиях отсутствия какого-либо общепринятого денежного стандарта, меры стоимости. Когда экономофрения становится базовой доктриной и способом существования, такое общество способно идти по пути наращивания материальных ценностей и роста уровня потребления, используя для этого любые приемы и методы, включая обман и насилие.
Сценарии будущего, конструируемые аналитиками, основаны, как правило, на попытках рассмотреть возможность применения различных способов разрешения финансовых проблем США и путей «схлопывания финансового пузыря». Аналитиками рассматриваются механизмы инфляции и дефляции доллара, механизм большой войны, способной поглотить «лишние» доллары, механизм введения «нового доллара» с переводом существующего доллара в разряд «мусорных валют». Эти сценарии широко представлены в литературе и являют собой пример весьма увлекательного чтения. Они хорошо обоснованы, вполне рациональны и возможны. Их общий единственный недостаток: никто не знает когда и какой именно механизм будет запущен и будет ли запущен вообще.
В большинстве сценариев США в конечном итоге решает свои проблемы и преобразует мир, вгоняя его в свои стандарты и правила. При этом аналитики считают неизбежной лишь ту или иную степень уступки Китаю некоторой доли мирового влияния. На практике, однако, у США далеко не все получается: мир ведет себя как живой организм со своими реакциями и поведением, а не как растянутая на булавках лабораторная лягушка на столе у американского экспериментатора.
Судьба России в большинстве сценариев выглядит малопривлекательной: от наиболее вероятного распада на слабые квазинезависимые территории до сохранения формальной целостности под прямым или косвенным протекторатом США или Китая в режиме обезлюдевшего сырьевого придатка мировой экономики. Председатель Правительства России В.В.Путин говорит об ином: Россия через десять лет будет пятой экономикой мира с высокоразвитой промышленностью и высоким уровнем жизни. Думаю, что сценарий Путина следует рассматривать, по меньшей мере, наравне с прочими. Некоторые заявленные им целевые параметры не вызывают возражений, осталось понять реалистичность их достижения, цену, которую за эти достижения предстоит заплатить, и меру духовных утрат и уступок, на которые в этой связи надо будет пойти.
Есть мнение, что Россия, несмотря на свою политическую и экономическую слабость, оказалась в роли страны, которая «всем нужна»: и США, и Китаю, и Европе. И что эту позицию «владельца золотой акции» надо постараться продать с максимальной выгодой, не ошибившись при этом с выбором «фаворита». Думаю, что это путь не только недостойный, но и лишенный даже примитивных перспектив. Надо не забывать две вещи. Первая – что обеспечительным активом «золотой акции России» являются ее ядерные бомбы и средства их доставки, а не что-либо иное. В случае утраты их боеспособности все «иное» отнимается просто и незатейливо. Второе обстоятельство точно и образно сформулировано М.Г. Делягиным: «...если Россия не сможет создать свой макрорегион, то разорвется на части между различными мирами: она будет окраиной исламского мира, окраиной китайского мира, окраиной европейского мира». Создание Россией своего «макрорегиона» включает в себя политический, экономический и культурный аспекты. Если с этой точки зрения оценивать внешнюю политику России, то устойчивым процессом обретения надежных друзей и союзников ее назвать трудно. Хотя нельзя не отметить как позитивный фактор создание Таможенного союза, деятельность ЕврАзЭс и ШОС. Пока экономика России как центр притяжения макрорегиона может рассматриваться таковым лишь с точки зрения источника энергоресурсов. Второй притягательный фактор тоже относится к природным: территория России представляет интерес как транспортный коридор для грузопотоков. Однако в этой важной сфере Россия не в полной мере отвечает требованиям конкурентного международного рынка грузоперевозок: качество и стоимость транзита по территории России должны быть улучшены. Этих двух природных факторов недостаточно для того, чтобы быть экономическим центром кластера. Если Россия сможет восстановить свой научно-технический потенциал и стать источником технологий и высокотехнологичной продукции, у нее появятся дополнительные шансы претендовать на роль устойчивого центра притяжения.
Однако жизненно важным для России и стран, входящих в орбиту ее «макрорегиона», является проведение последовательной протекционистской политики, поскольку в условиях открытого мирового рынка и разделения труда наступит почти полная деиндустриализация страны и население России окажется «нерентабельным». Более полноценным региональным экономическим центром Россия может стать, если ко всему сказанному выше удастся добавить соответствующую региональную финансовую инфраструктуру. Отметим, что провозглашенный и начавшийся процесс установления взаиморасчетов между Россией и Китаем в национальных валютах – правильный и благотворный шаг, закладывающий основу возможного локального финансово-экономического кластера, снижающего долларовую зависимость обоих партнеров. Расширение этого кластера, вовлечение в него партнеров по ШОС и БРИКС – еще больше укрепит его финансово-экономическую гибкость. Следующим или параллельным шагом должно стать формирование общей для кластера «корзинной валюты», формируемой по принципам формирования, скажем, СДР с учетом паритета покупательной способности участвующих валют. Это несколько ослабит «долларовую зависимость», снизит валютные риски и удешевит процесс валютного обращения. Стратегически, однако, и этого мало: надо сделать так, чтобы возникающие выгоды и возможности способствовали развитию России (и других стран-участниц), а не оседали там же, где оседают сегодня долларовые выручки. Не следует преувеличивать и фактор «долларовой независимости». Можно рассчитываться в чем угодно, но сравнение цен будет оставаться в привязке к их долларовой мировой цене. Пока это не изменится – выгоды неполноценны. МФС является инструментом, не созданным для достижения Россией целей собственного развития: это чужой инструмент, «заточенный» под чужие цели. Финансовая система России является частью МФС, соответственно, использовать сложившийся инструментарий для развития России весьма затруднительно, если вообще возможно.
***
Чтобы стать жизнеспособным и устойчивым региональным центром, надо рассматривать и оценивать не только экономические перспективы. Россия должна быть привлекательной в духовном смысле, являя себе и миру соответствующую модель бытия, жизнеустройства, не только провозглашая, но и реализуя в действительности защиту своих ценностей. Поскольку Россия, как мы отметили, не сформулировала стратегические ценности и цели, и, соответственно, не может выработать адекватной им модели развития, она не может вести и определяемой этими критериями политики. Тем не менее, политика как некий факт существует, и мы вправе попытаться оценить ее с точки зрения угроз ценностному ядру — или же, напротив, его сбережения.
Чтобы стать жизнеспособным региональным центром,
надо рассматривать не только экономические перспективы.
Россия должна быть привлекательной в духовном смысле,
являя себе и миру соответствующую модель бытия,
жизнеустройства, не только провозглашая, но и реализуя
в действительности защиту своих ценностей.
Внутренняя политика на протяжении двух десятилетий как в сфере идей, так и в области материального производства опирается на некритическое повторение одних и тех же лозунгов борьбы с прошлым и следование неолиберальным принципам. Политическая элита России игнорирует многочисленные и глубокие исследования и рекомендации, продолжающие рождаться в отечественной и мировой науке. О гибельных последствиях такой близорукости мы сказали выше. Сегодня надо попытаться понять причину подобной невосприимчивости «политической элиты». Внешняя политика России тоже вызывает тревогу, поскольку не выглядит последовательной с точки зрения отстаивания и сбережения собственных ценностей.
Ценностное ядро народа и смысл его существования обретается и не теряется в форме осознанной модели развития страны. Поиск путей финансовой самостоятельности и устойчивости обретает смысл и перспективы успеха, если он увязан с поиском адекватной модели развития, ее сопоставлением и взаимодействием с другими моделями.
Модель развития США и западного мира в целом находится в стадии глубокой трансформации, проявляющей себя, в частности, в форме финансово-экономического кризиса. Важно понимать, что этот кризис не есть временное заболевание, после которого «все будет по-прежнему». Создается новый мир с новыми правилами отношений, и место России в этом мире может быть приемлемым, неприемлемым и даже просто отсутствовать. Если Россия не предъявит себе и миру своей системы ценностей и целей, которой она не только обладает как данностью, но и готова ее защищать, применяя соответствующую модель развития страны, ее участь будет определена другими странами, исходя из их собственных интересов и целей.
Кризис не есть временное заболевание, после которого
«все будет по-прежнему». Создается новый мир с новыми
правилами отношений, и место России в этом мире
может быть приемлемым, неприемлемым и даже просто
отсутствовать.
Модель развития Китая нуждается в более глубоком осмыслении, нежели поверхностные оценки типа «плановая», «рыночная», «коммунистическая», «госкапиталистическая» и т.п. Важно понимать, в какой мере цели, ценности и модель развития Китая представляют угрозу или же могут способствовать развитию нашей страны и народа. При этом сопоставлять и сравнивать надо не исходя из голого экономизма – надо анализировать вредное или благотворное влияние в мире духовных ценностей.
Модель развития России нуждается в ином: в появлении на свет. Сегодня ее не существует ни в виде политического кредо, ни в виде социально-экономического проекта, ни в виде осознания метафизического смысла существования. Существуют лишь разнообразные «хвосты», тянущиеся из прошлого.
Наше общество расколото очень глубоко. Оно может
существовать и развиваться, только найдя области согласия
в базовых ценностях и целях. Даже если зоны консенсуса
окажутся очень маленькими – в них спасение. Если они не будут
найдены – мы не обретем смысла совместного бытия и либо
мы сами вновь попытаемся перебить друг друга, либо нас
рассеют в мировом пространстве «третьи силы», либо оба
механизма будут действовать одновременно.
Именно создание новых моделей развития составляет реальный мощный потенциал, лежащий не в сфере финансов и экономики. Новые модели развития – это не разговоры о новой архитектуре МФС. Это системы ценностей, оперирующие такими понятиями, как гуманизм и справедливость, как честь и достоинство, как национальный менталитет и традиции и т.д. Экономические модели есть лишь технологии достижения нематериальных целей. Финансовая система страны должна служить целям развития, быть инструментом развития3. Если Россия сможет предложить себе и миру модели развития, ставя при этом нематериальные цели – цели, соответствующие своим представлениям о добре и зле, тогда станут ясны и могут быть выработаны и финансово-экономические технологии их достижения. Образ будущего должен опираться прежде всего на представление о духовно-нравственном состоянии общества, о мере социальной справедливости, об уровне развития культуры, науки, искусств, об экологическом балансе, и лишь во вторую очередь – об уровне необходимого и достаточного материального потребления и производства. Наконец, образ будущего должен исходить – в том числе и в первую очередь – от политической элиты страны. Элита должна ассоциироваться с образом будущего, и образ будущего должен быть связан с элитой настоящего. Если этого нет – значит, тот социальный функционал, который занимает место элиты, неполноценен, непредсказуем и, следовательно, опасен для будущего страны и народа.
3 Белкин С. Четвертый ключ к будущему. // Банки и деловой мир. №10(178), октябрь 2009 г., стр.44-46.